Самсон Агаджанян - Стон березы [сборник]
Усольцев, ногой открыв дверь, вошел. По его глазам она поняла, что он пьян. Сел, снял фуражку, бросил на стол. Некоторое время в упор смотрел на нее. Диана со страхом ждала.
— Я хочу тебя, — будничным тоном произнес он.
Она отрицательно покачала головой.
— Все равно ты будешь моя, мне еще никто не отказывал. Рано или поздно ты будешь моя, но я хочу сейчас.
Она вновь отрицательно покачала головой. Усольцев встал. Диана до боли сжала рукоятку ножа. Но неожиданно для нее он надел фуражку и, ни слова не говоря, вышел. Она опустилась на табуретку и горько заплакала.
Пока Усольцев был в отпуске, Диана жила нормальной жизнью. Постепенно контролеры, поближе узнав ее, стали относиться к ней лояльно. Но спокойные дни пролетели незаметно, из отпуска вернулся Усольцев. Она с напряжением ждала его прихода. Понимала, что просто так он не отстанет. Как-то в столовой Зина, увидев ее, спросила:
— Ты что такая кислая?
— Усольцев из отпуска вышел, — ответила она.
— Я знаю. Вот если бы послушалась меня, сейчас бы не тряслась. Вымажь свое лицо дерьмом, и тогда он тебя за километр будет обходить, а сейчас посмотришь на тебя — хоть на конкурс красоты выставляй. Мозгами надо шевелить. Между прочим, на днях тобой начальник оперчасти интересовался, ты и ему приглянулась.
— Зина, что мне делать?
— Намазать лицо дерьмом, вот тебе мой совет, если хочешь, чтобы от тебя отстали.
В ШИЗО, накормив осужденных, Диана убрала посуду, вытащила из кармана осколок зеркала и стала разглядывать свое лицо. "Не родись красивой, а родись счастливой…" — пронеслось в голове. Недолго думая, разлохматила волосы, грязной половой тряпкой измазала лицо, сжав зубами сочные губы, нахмурив брови, взглянула в зеркало.
“Фу!" — сморщив лицо, брезгливо произнесла она.
Контролер по надзору, увидев ее, удивленно спросила:
— Что с тобой?
Диана, ничего не ответив, взяла швабру с ведром, пошла мыть коридор. Вечером пошла за ужином. В столовой многие осужденные с удивлением смотрели на нее. Не обращая на них внимания, она подошла к повару, поставила на стол бачки. Повариха сердито окинула ее взглядом.
— Ты что, в дерьме купалась?
Диана молчала. Повар рукой отодвинула ее в сторону.
— Если еще раз такая замызганная придешь, близко к котлу не подходи.
Диана собралась уходить, когда появилась Зина. Та посмотрела на нее и закатилась могучим смехом. Повара, прекратив работу, удивленно смотрели на своего шефа, а Башня буквально от смеха задыхалась.
Усольцев не забыл ее, она постоянно была в его мыслях. Даже тогда, когда в постели ласкал жену, перед его взором стояла обнаженная Диана. Полные, красивые ее груди сводили его с ума. Он с нетерпением ждал, когда кончится отпуск. В первый же рабочий день решил пойти к ней, но обстоятельства заставили его изменить свое решение. Старый начальник колонии был отстранен от должности. В пятницу должна была состояться коллегия УВД. Усольцев на сто процентов был уверен, что начальником колонии поставят его.
В пятницу, ровно в десять часов, началось заседание коллегии УВД. На повестке дня стоял один вопрос: "О нарушении социалистической законности, допущенной начальником 58-й женской колонии подполковником Артамоновым". На коллегию были приглашены все начальники учреждений, а также сотрудники аппарата УВД…
Высокий, стройный полковник, войдя в зал, окинул взглядом сидевших. Увидев своего близкого друга по академии майора Чернова, направился к нему, сел рядом. Они крепко пожали друг другу руки.
— Давненько я тебя не видел. Ты где пропадал? — спросил подполковник Сазонов.
— В командировке был.
— Как жизнь?
— Прекрасно. А что ты меня не поздравляешь?
— С чем? — удивленно спросил Сазонов.
— А ты что, не знаешь? У меня же родился сын!
— Да ты что? Ну молодец. Все, жди в гости. Как Наташа?
— Нормально. Вчера спрашивала про тебя, почему ты не появляешься.
— Сегодня обязательно приду. Я рад за тебя. Как малыш?
— По ночам спать не дает, шалопаю всего пара недель, а уже свои права качает, орет до тех пор, пока на руки не возьмешь.
В это время на сцене появились начальник УВД генерал-майор Толстиков и начальник политотдела полковник Андреев. В зале все встали. Генерал, сняв очки, окинул взглядом присутствующих.
— Здравствуйте, товарищи, прошу садиться.
Когда все сели и в зале стало тихо, генерал из папки вытащил листок бумаги.
— Товарищи, первоначально на коллегии мы собирались рассмотреть один вопрос, касающийся начальника 58-й колонии, но, учитывая то, что, по существу, вопрос о снятии его с должности решен и это займет несколько минут, мы посовещались и решили на коллегию вынести второй, более существенный вопрос: "О подготовке учреждений УВД к инспекторской проверке". Вы знаете, что решением министра в декабре мы подвергаемся проверке. Возражений нет?
— Нет… — раздались голоса.
— Тогда начнем работу. Есть предложение без перерыва. Где Артамонов?
— Я здесь, — вставая, отозвался тучного телосложения майор.
— Прошу на трибуну.
Артамонов вышел на трибуну, было видно, что он волнуется. Полное его лицо было покрыто красными пятнами. Он вытащил платок, вытер со лба пот.
— Сергей Романович, пожалуйста, начинайте, — обратился генерал к рядом сидевшему начальнику политотдела.
Полковник Андреев встал, строго окинул взглядом присутствующих. Говорил долго, только непонятно было, кого он воспитывал: то ли провинившегося, то ли присутствующих.
— Ну все, — тихо произнес Сазонов, — это надолго. Теперь его не остановишь.
Начальник политотдела словно услышал Сазонова, замолчал и недовольно посмотрел в его сторону.
— Подполковник Сазонов, что вы там шепчетесь? Вам что, не интересно? А ведь и вы виноваты, что мы сегодня разбираем этого "султана". Если я не ошибаюсь, вы курируете эту колонию?
— Никак нет, товарищ полковник, вы ошиблись, я не курирую эту колонию.
Полковник некоторое время молча смотрел на Сазонова. В зале притихли. Зная крутой нрав начальника политотдела, все с напряжением ждали, какая будет реакция с его стороны на столь дерзкий ответ подполковника. Но неожиданно для многих полковник, улыбаясь, произнес:
— Выходит, я ошибся? Садитесь.
Закончив выступление, полковник сел. Генерал Толстиков повернулся к трибуне, где красный как рак, непрерывно вытирая потное лицо, ждал своей участи Артамонов.
— Майор, что в оправдание скажете?
— Товарищ генерал, — откашливаясь и облизывая высохшие губы, произнес тот, — если вы мне вновь доверите колонию, даю вам честное слово, больше это не повторится.
В зале раздался дружный смех. Не выдержав, засмеялся и генерал. Лишь начальник политотдела, нахмурив брови, недовольно смотрел на зал.
— Интересно, а что больше не повторится? — пряча улыбку, спросил генерал.
Артамонов, вытирая пот, беспомощно посмотрел на генерала.
— Я жду ответа.
— Товарищ генерал, я больше ни к одной осужденной не буду подходить. Обещаю. Дайте мне испытательный срок.
В зале вновь раздался дружный хохот.
— Поздно, товарищ майор, — подал голос начальник политотдела. — Надо было раньше думать. Вы исключены из партии, а беспартийный не может быть руководителем учреждения.
Он встал, со стола взял лист бумаги, словно прокурор, строго окинул присутствующих взглядом и стал читать приказ начальника УВД. Майор Артамонов, согласно этому приказу, увольнялся из органов МВД. Закончив читку, начальник политотдела сел на место и, наклоняясь к генералу, стал что-то ему говорить. Генерал, молча выслушав его, посмотрел на присутствующих, было видно, что он кого-то ищет. Сазонов почувствовал на себе взгляд генерала.
— Юрий Иванович! — обратился к нему генерал.
— Я, товарищ генерал, — вставая, отозвался тот.
— Начальник политотдела предлагает вашу кандидатуру на должность начальника колонии. Как вы на это смотрите?
В зале все повернулись к Сазонову. Это было настолько неожиданно, что первое время Сазонов не знал, что и ответить. Буквально несколько часов тому назад, когда он с докладом был у генерала, тот намекнул, что хочет его забрать к себе замом.
— Товарищ генерал, я не готов ответить на ваш вопрос.
Начальник политотдела, приподняв голову, строго посмотрел на него и, чеканя каждое слово, резко произнес:
— Товарищ подполковник, вы коммунист, а коммунист всегда должен быть готов ответить "да”, если этого требует партия.
— Товарищ полковник, но сейчас не партийное собрание.
Начальник политотдела некоторое время молча смотрел на него. Было видно, что он не ожидал такого ответа.
— Товарищ подполковник, если я, начальник политотдела, сказал, считайте, что это сказала партия и что это ваш долг. Колония в разваленном состоянии, заключенные во все инстанции пишут жалобу за жалобой. Работая в управлении УВД, вы зарекомендовали себя с положительной стороны. Офицер вы выдержанный, морально устойчивый, а в женской колонии именно такой начальник и нужен. За последние пять лет в этой колонии мы сняли с должности уже троих начальников. Я думаю, с вами этого не случится. Поработайте с годик, мы вас обратно возьмем, да с повышением. Правда, с условием, что за это время вы сами в этом гареме не превратитесь в "султана".
